Между прибытием первых европейцев в 1992 и викторианской эпохой численность коренного населения Нового Света упала по меньшей мере на девяносто процентов. Причина — не конкистадоры и завоевания — они убили много людей, но число ими убитых — ничто, по сравнению с тем, что они привезли с собой: оспа, тиф, туберкулёз, грипп, бубонная чума, холера, свинка, корь и прочее передались от первооткрывателей прибрежным племенам, и дальше микроскопические захватчики покрыли полушарие, где у людей не было от них защиты.
Десятки миллионов погибло. Эти микробы определили исход этих сражений задолго до начала боёв. А теперь спросите себя: почему не заболели европейцы? Если Новый Свет был уязвим для болезней Старого Света, то естественно Старый Свет был бы уязвим для болезней Нового. И всё же не было никакой американской оспы, распространившейся на восток, заразившей Европу, срезая население с девяноста миллионов до девяти. Существуй американская оспа, она бы заметно снизила способность европейцев к трансатлантической экспансии.
Чтобы ответить, почему этого не случилось, сперва нужно отделить обычные болезни, вроде простуды, от того, что мы назовём чумой. Во-первых, чума быстро передаётся между людьми. Чихание передаёт чуму быстрее, чем рукопожатие, что быстрее, чем близость. Чума чаще пользуется этим [передача воздушно-капельным путём], чем этим [передача половым путём]. Во-вторых, и это важно, они быстро убивают, или у вас появляется иммунитет. Подхвати чуму — и ты проживёшь от семи до тридцати дней, но выживи — и больше не заболеешь — твоё тело научилось с ней бороться. Ты всё ещё можешь быть носителем, чума живёт в тебе, ты можешь её распространять, но тебе она не вредит.
Простой ответ на этот вопрос не в том, что благодаря хорошей иммунной системе европейцы побороли чуму Нового Света. Это у Нового Света не было чумы, которую можно было бы подхватить. У них были обычные болезни, но никто не носил американской оспы. Это — самые большие убийцы в истории [оспа, тиф, грипп, свинка, туберкулёз, холера, корь, чёрная смерть], и все они пришли из Старого Света. Но почему?
Давайте копнём глубже и поговорим о холере — чуме, которая возникает, если ваша цивилизация не способна отделить питьевую воду от сточной. Лондон вообще не справлялся, превратившись в холерную столицу мира. Холера может вспыхивать в тесных районах, убивать людей пачками и двигаться дальше. Но это и есть ключ — она должна продвигаться. В маленькой изолированной группе чума, вроде холеры, не может выжить. Она убивает всех доступных жертв, оставляя только иммунных, после чего деваться некуда. Это огонь, выжигающий своё топливо.
Но город, сияющий город на холме, куда стекаются рабочие иммигранты, где в день рождаются сотни детей — это святилище для чумного огня. Свежая растопка идёт сама. Чума вспыхивает и угасает, и снова вспыхивает и угасает без возможности потушить. Исторически в пределах городов чума убивала быстрее, чем люди размножались. Города росли, потому что в них приезжало больше людей, чем умирало. Благодаря своей популяции, города начали расти только в тысяча девятисотых, когда медицина, наконец, вышла из эры пиявок и кровопускания и вошла в эру мыла и супа, давая людям способы отсрочить смерть. Но до тех пор город был игровой площадкой для чумы, мрачной машиной отделения иммунных от остальных.
Так что углублённый ответ в том, что у Нового Света не было чумы потому, что Новом Свете не было больших, тесных, грязных, глубоко взаимосвязанных городов для её процветания. Окей, но Новый Свет не был совсем лишён городов, и племена не были совсем изолированными, иначе в тысяча четырёхсотых новоприбывшая оспа не распространилась бы. Города — лишь часть пазла. Они нужны чуме, но города не производят микробы, запускающие чуму. Микробы исходят из недостающего элемента.
Вообще большинство микробов не хотят вас убивать по той же причине, по которой вы не хотите сжигать свой дом — микробы в вас живут. Хронические заболевания, вроде проказы, так ужасны, потому что хорошо умеют жить в вас, не убивая. Смерть от чумы — случайность, недопонимание. Потому что микробы, её вызывающие, не знают, что они в человеке. Они думают, они здесь [корова] — чума исходит от животных. Коклюш исходит от свиней, а грипп — от них же и от птиц. Одна наша любимая корова ответственна за корь, туберкулёз и оспу.
Для коров эти болезни — не проблема, как для нас простуда. Но когда коровьи микробы попадают к людям, то, что они делают, чтобы корова слегка приболела, делает людей очень больными, смертельно больными. Вообще микробы невероятно редко перескакивают с вида на вид, поэтому люди могут поколениями жить рядом с животными без проблем. Стать нулевым пациентом новой межвидовой чумы — значит, победить в жуткую лотерею.
Но в городе колониальной эпохи шансы возрастают — там животные были повсюду. Лошади, стада скота на улицах, открытые скотобойни, мясные прилавки без заморозки, и всё это среди рек человеческих и животных испражнений. Более подходящие условия для межвидовой передачи болезней сложно представить. Так что углублённый ответ в том, что чума передаётся от животных, но настолько редко, что нужно сильно повысить вероятность заражения. И даже тогда новорождённой чуме нужны плодотворные условия для развития. В Старом Свете необходимых элементов было в достатке.
Но почему город вроде Лондона был полон овец, свиней и коров, а Теночтитлан не был? Это подводит нас к последнему пункту, по крайней мере, в этом видео. Человек может использовать некоторых животных — это и значит одомашнивание — животных, которых можно разводить, а не просто убивать.
Забудьте на минуту современный мир, вернитесь к десятитысячным годам до нашей эры, когда племена людей добрались почти всюду. Будучи в одном из таких племён, каких местных животных вы могли бы поймать живьём и успешно разводить? Возможно, вы в Северной Дакоте и думаете поймать бизона — непредсказуемого, жестокого танка с копытами, который обгонит вас по равнине, прыгает выше вашей головы и живёт многотысячными стадами. Ой, и лошади вам не помогут, потому что на континенте нет лошадей. Они живут здесь [в Евразии], а привезут их, когда будет слишком поздно. Есть только вы, пара друзей и каменные орудия. Американские индейцы не смогли одомашнить бизона не потому, что не додумались, они не смогли, потому что это бизон — никто бы не смог. Было бы отлично приспособить бизона для работы на древних людей, но это не произойдёт. Со всеми современными инструментами люди едва одомашнили бизона. В Новом Свете не было хороших кандидатов для одомашнивания. Почти всё достаточно крупное, чтобы быть полезным — или слишком опасно, или слишком проворно. Тем временем, на плодородном полумесяце Центральной Европы были коровы, свиньи, овцы, козы — простецкие животные, просто умоляющие их одомашнить. Имея только каменные орудия, с диким кабаном придётся побороться, но его можно поймать, запереть, разводить, кормить и есть, потому что свиньи не могут взлетать до неба или крушить всё на пути своих копыт.
В Новом Свете единственным местным претендентом на одомашнивание были ламы. Они лучше, чем ничего, что, видимо, объясняет, почему крупнейшие города находились в Южной Америке, но они не коровы. Пытались когда-нибудь справиться со стадом лам в горах Перу? Да, это несложно, но и не весело. С этими ламами одна драма.
Это может быть похоже на избранные примеры, ведь разве нет сотен тысяч видов животных? Да, но когда вы чуть ли не на дне технологического дерева, почти никого из них нельзя одомашнить. От восхода человечества и до этой судьбоносной встречи люди одомашнили, может, чёртову дюжину видов по всему миру, и чтобы достичь даже этой цифры, придётся включить медовых пчёл и шёлковых червей. Приятно, что они есть, но нельзя построить цивилизацию на одном только мёде.
Эти ранние племена не были умнее или лучше в одомашнивании. В Старом Свете было больше ценных и простых животных. Собаки сделали выпас овец и скота проще. Теперь у людей есть друг, присматривающий за текстильной фабрикой, автоматом с тягачом и чизбургерами и тягачом. Сельское хозяйство стало проще, что значит, больше пользы от оседлости, что значит, больше одомашнивания, что значит, больше еды, что значит, больше людей и плотность населения. И глядите, к чему всё идёт. Градовиль: население — полно, приводите животных — чума, добро пожаловать.
Вот полный ответ: недостаток в Новом Свете животных для одомашнивания ограничил не только контакты с источниками микробов, но также ограничил производство еды, что ограничило рост населения, что ограничило рост городов, что сделало чуму в Новом Свете почти невозможной. В Старом — в точности наоборот. И как результат, континент полный чумы и континент, от неё избавленный. Так что когда корабли прибыли в Новый Свет, не было американской оспы, чтобы увезти с собой.
Игра в цивилизацию совсем не зависит от игроков и полностью зависит от карты. Доступ к одомашненным животным, их количеству и разнообразию — ключевой ресурс для развития сложного общества из ничего, и эта сложность ненамеренно несёт в себе пассивное биологическое оружие, разрушительное для чужаков. Начни игру заново, но перенеся одомашненных животных через океан, и историческая стрела болезней и смерти полетит в противоположном направлении.
Но всё ещё остаётся последний вопрос. Так почему одних животных можно одомашнить, а других — нет? Почему американские индейцы не могли одомашнить оленя? Почему нельзя одомашнить зебр — они же совсем как лошади? И что это значит — приручить животное? За ответами смотрите вторую часть.
Перевёл на русский язык и озвучил Николай Ковачевич.
[Это транскрипт перевода, ниже вы можете ознакомиться с оригиналом:]
[Americapox: The Missing Plague]
Комментарии
Отправить комментарий